Пошук по сайту
Пошук:

Теми
З перших уст (4444)
З потоку життя (7293)
Душі криниця (4116)
Українці мої... (1658)
Резонанс (2110)
Урок української (1006)
"Білі плями" історії (1844)
Крим - наш дім (1028)
"Будьмо!" (271)
Ми єсть народ? (241)
Бути чи не бути? (308)
Писав писака (23)
На допомогу вчителеві (126)
Мовно-комп'ютерний конкурс (108)
Порадниця (202)
Смішного! (97)
Додатки
"Джерельце" (830)
"КримСПОРТ" (132)

Архiв
Архiв газети в pdf
Редакцiя
Форуми
Книга вiдгукiв

Iншi статтi цiеї теми
ДМИТРО ДОНЦОВ - ТВОРЕЦЬ ПОКОЛ╤ННЯ УПА, НАСТУПАЛЬНИЙ ТА БЕЗКОМПРОМ╤СНИЙ
Тож за яку Укра╖ну? Вкотре перекону╓мося, що питання, як╕ ставив Дмитро Донцов, сьогодн╕ ╓...


ПОВЕРНУТИ ╤СТОРИЧНУ ПАМ’ЯТЬ
╤сторична пам'ять – головний феномен в╕дтворення ╕стор╕╖ сусп╕льства, кра╖ни, нац╕╖…


ОДЕСЬК╤ ДРУЗ╤ Т.Г. ШЕВЧЕНКА
В Одес╕ на той час мешкали друз╕ Тараса Григоровича, з якими в╕н п╕дтримував пост╕йний...


ПЕРША ЛАСТ╤ВКА УКРА╥НСЬКО╥ ПЕР╤ОДИКИ
Наш календар


ЯН НАГУРСЬКИЙ – ТОЙ, ХТО ПОСТАВ З МЕРТВИХ
П╕лот час╕в Першо╖ св╕тово╖ в╕йни був оголошений загиблим, про що в╕н д╕знався в середин╕ 1950-х...




Розсилки
Тут Ви можете підписатися на розсилку анонсів статей нових випусків нашої газети. Для цього вкажіть свій e-mail.

E-mail адрес:














FaceBook





оНЦНДЮ Б сЙПЮ©МЁ
Головна сторiнка > Текст статти
"Кримська Свiтлиця" > #44 за 02.11.2012 > Тема ""Білі плями" історії"
Версiя для друку
Обговорити в форумi

#44 за 02.11.2012
КРАТКИЙ ЭКСКУРС В КРЫМСКО-РОССИЙСКО-УКРАИНСКУЮ ИСТОРИЮ...

╤стор╕я ╕ сучасн╕сть

Михаил ЛУКИНЮК
КРАТКИЙ ЭКСКУРС В КРЫМСКО-РОССИЙСКО-УКРАИНСКУЮ ИСТОРИЮ
С ОТДЕЛЬНЫМИ ФРАГМЕНТАМИ ИЗ ДИСКУССИЙ АВТОРА В ИНТЕРНЕТЕ

(Продовження. Поч. у № 31-43)

«Очень важно здесь подчеркнуть, – отмечал в своей книге, написанной в 1943 г., Ю. Бойко (1992. – С. 40-41), – что ПРЕДКИ НЫНЕШНИХ МОСКВИНОВ НИ В МАЛЕЙШЕЙ СТЕПЕНИ НЕ БЫЛИ СОТВОРЦАМИ КУЛЬТУРЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ КИЕВСКОЙ РУСИ – это исключительно история Украины», поскольку, как подчеркивет В. Новодворская (1993), «на Севере выковывался другой национальный характер», отличный от русского. И добавляет: «темный, как чаща леса, гармоничный, как бурелом, коварный, как полесские зеленые болота, дружелюбный, как у филина».
«Не имея собственных культурных и государственно-созидательных традиций, – пишет Ю. Бойко (там же), – москвины перенимали их от нас, из Украины. Так переняты были наши книги, наши поэтические легенды (см. мнение В. Белинского, В. Пассека, других российских историков относительно неоспоримой «украинскости» «Слова о полку Игоревом», русских былин1, сказок и т. п. – М. Л.), целый ряд особенностей нашей материальной культуры. Доходило до того, что перенимаются даже названия наших городов (Владимир, Галич и тому подобное). Москвинам казалось, что ежели они позаимствуют от Украины внешний вид ее культуры, то это поднимет их молодую государственность на уровень могущества Киевской Руси. Поэтому во Владимире Суздальском появляются Золотые Ворота, река Лыбедь и т. п.».
Известно, что на момент «воссоединения»2 Украины и России это были и две абсолютно разные страны, более того, как убедительно доказывает Л. Зализняк (Нариси.., 1994. – С. 226), «Украина и Россия исторически принадлежали к разным типам цивилизации. Если Украина своей судьбой со времен Киевской Руси до конца ХV╤╤╤ ст. была неразрывно связана с Европой, то Россия развивалась как деспотия восточного типа3». Это же подчеркивал и М. Драгоманов (1841-1895) (1937. – С. 70): «…наибольшая часть национальных отличий Украины от Московии объясняется тем, что Украина до ХV╤╤╤ в. была больше связана с Западной Европой, и хоть с отставанием (благодаря татарам), но все же шла вместе с Западной Европой в общественном и культурном процессе». В настоящее время, отмечал известный диаспорный исследователь истории Украины Иван Лисяк-Рудницкий (1994. – С. 2), «большинство историков согласно с тем, что Московию-Россию Х╤V-ХV╤╤ веков не следует считать европейской по своей сути страной. Общеизвестно, что «европеизация»… России наступила только в результате реформ Петра ╤. Но даже многие русские мыслители считали эту европеизацию проблематичной». В частности, и Г. Федотов отмечал то, что татарская стихия «изнутри» завладела душой Московии, «проникала в плоть и кровь», и именно из-за этого ее душа, «как в давние времена… открыта Востоку», то есть обращена в Азию.
И не только мыслители. Так, в разговоре с маркизом де Кюстином российский дипломат князь П. Козловский прямо называл россиян «азиатским народом», которому «не хватает рыцарского и католического влияния» (Кюстин.., 1989)4. А вот как напишет об этом 70-ю годами позже В. Ключевский (Литературные.., 1991. – С. 442): «У нас нет ничего настоящего, а все суррогаты, подобие, пародии: quasi-министры, quasi-просвещение, quasi-общество, quasi-конституция, и вся наша жизнь есть только quasi una fantasia». Это и не удивительно, ибо, как справедливо подметил прославленный автор доминирующей в настоящее время «цивилизационной» концепции исторического развития человечества А. Тойнби (1995, ч. 2. – С. 163), «очень тонким слоем западной политуры покрыл Петр ╤ Россию».
 Некоторые современные авторы даже в московских изданиях вообще отказывают россиянам в принадлежности к славянам (Коваленко В. Имперский.., 1992): «Помилуй, Бог, да какие же русские славяне? Это только так говорится для красного словца. Славяне – это Европа. А самые умные головы (евроазийцы) утверждают, что хотя и не полностью Азия, но и не Европа (обоснованию последнего утверждения посвящена и значительная часть известного труда М. Данилевского «Россия и Европа», изданного в 1869 г. – М. Л.). Даже такие русские «патриоты», наиболее смышленые, как В. Кожинов, и те заявляют: «Я вообще не думаю, что русский народ есть по своей внутренней сути собственно «славянским». Даже с точки зрения антропологической в нем очень мало славянского, не говоря уже об исторической судьбе5. Нет, разговаривать на языке славянской группы – еще не значит быть по духу славянином. Вон и римский папа (Иван-Павел ╤╤ – М. Л.) по-русски разговаривает почти без акцента: в Сибири выучился. Все дело в том, какая программа записана в кору головного мозга»6 .
Но какими бы ни были россияне (разные жители Украины оценивают их по-разному, иногда – противоположно), они навсегда останутся нашими близкими, – а, учитывая длительное время общего проживания в имперской «коммуналке», – ближайшими соседями. Бесспорно, с соседями надо жить в мире и согласии. Однако хватит уже полагаться на это мифическое «братство» и связанные с ним неосуществимые надежды (это убедительно подтвердили горькие последствия более чем трехсотлетнего «братского» порабощения Украины). Цивилизованное мировое содружество, не слишком проникаясь выяснением наличия родственных уз или их отсутствия, давно уже кладет в основу своих отношений обоюдную выгоду при взаимном уважении. И это, как неоспоримо свидетельствует история, значительно надежнее, чем самые искренние уверения в «братских» чувствах, ибо, как справедливо отмечает известный историк и политолог Алексей Арбатов (1999. – С. 141), «именно «братские» отношения бывают наиболее сложными, а кровные узы легче всего перерастают в кровавые конфликты…»
К ВОПРОСУ О «ТРЕТЬЕМ РИМЕ» – чем оказалась «Шапка Мономаха». Большинство сходится на том, что автор идеи – игумен псковского Елеазарового монастыря Филотей, «писавший в 1520-1630 гг.» (Пашуто, 1982. – С. 61). Эта теория, отмечает известный российский историк Н. Чаев, «приобретает в ХV╤ ст. важнейшее значение в области внутренней политики Московского правительства.., будучи направленной на обработку сознания московского общества. В результате общество внутренние и внешние события в тогдашнем государстве начинает рассматривать исключительно с точек зрения, навязанных московскими идеологами. В основе этих взглядов — нерушимое утверждение, что Москва – это «богохранимый, преименитый царственный град», третий Рим, благочестием цветущий, единственное, учитывая это, место во всей «подсолнечной» (цит. по: Оглоблин, 1951. – С. 6-10). Постепенно идея «Третьего Рима» становится национальной теорией не только Московского государства, но и Московской церкви, поэтому вскоре, благодаря непрестанной идеологической обработке, ее полностью разделяли и широкие слои московского люда. А впоследствии не просто разделяли, а уже искренне поверили в свою «избранность», в то, что, по изречению А. Тойнби (1995, ч. 2. – С. 146-147), «мантия Константинополя – «Второго Рима» – упала на плечи России». Именно в этой вере вырастали (и уютно чувствовали себя) новые поколения московитов, не слишком проникаясь тем, насколько все это отвечает действительности, ведь вера, как известно, в аргументации не нуждается.
Но почти всегда находились в России – пусть и одиночные – незаурядные личности, которые осмеливались выступать против шовинистических стереотипов, овладевших – с подачи правящей верхушки – широкими слоями общества. Вот как резко выступил против идеи «богоизбранности» великороссов, которая действительно стала национальной «теорией» россиян, выдающийся российский философ и богослов Х╤Х ст. В. Соловьев (Идолы… – С. 362): «Провозгласили себя народом святым («русскому народу, как древнему Израилю, вверенны слова Божьи. Он — выразитель и хранитель истинного христианства. У него истинное богопознание, у него вера истинная, у него сама истина», – приводит Владимир Сергеевич выступление одного из «наших уважаемых пастырей церкви». – М. Л.), богоизбранным и богоносным, а потом во имя всего этого начали проповедовать (к счастью, не слишком успешно) такую политику, которая не только святым и богоносцам, но и обычным смертным никакой чести не делает».
Мысль о том, как «облагородить» свою родословную, замешанную преимущественно на угро-финской и татарской крови, иссушила мозг не одному московскому князю. Поэтому и хватались то за т. наз. «шапку Мономаха», то за двуглавое византийское чудище, то добавляли «голубой» (со временем – все больше) крови европейских монархов.
Между тем, как признают и московские историки, никакого отношения к Мономаху этот общепринятый символ якобы высокого (византийского!) происхождения московской монархической династии не имеет. В действительности, как отмечает в журнале «Родина» доктор исторических наук Е. Анисимов (1989), «знаменитая «шапка Мономаха» является ни чем иным как «драгоценной тюбетейкой золотоордынской работы» XIV века. Последнюю московский князь Иван ╤, прозванный Калитой, получил (вместо тридцати серебряников) из рук своего покровителя золотоордынского хана Узбека за то, что сам вызвался наказать непокорных и «свирепствовал безмерно», подавляя восставшую в 1327 году против татарской неволи давнюю соперницу Москвы великокняжью Тверь и другие земли, которые по призыву великого князя Александра Михайловича поднялись «на татар». «Всю землю Русскую положиша пусту», – приводит слова летописца В. Ключевский, который достаточно подробно описывал «умение московских князей пользоваться обстоятельствами» (1908, с. 17-23). За проявленную преданность Золотой Орде Калита получит не только взлелеянный в мечтах ярлык на великое княжение, но и исключительное право на взыскание с других княжеств дани для Орды. И никто в Москве ни тогда, ни позже и не подумал наложить на этого безжалостного погубителя «Русской земли» церковное проклятие, или заклеймить его изменником, как пожелавшего освободить родную землю от московского ярма гетмана Мазепу.

(Продовження буде)


1 На «русских» былинах киевского периода тоже строят «политику». Упомянутый М. Погодин, исходя из того, что, мол, былины киевского цикла «поются у нас повсеместно – в Архангельске и Владимире, Костроме и Сибири», но не в Малороссии, пришел к заключению, что в Киеве издавна проживало «великороссийское племя». Вот как этот псевдопарадокс объяснил в знаменитом «Курсе русской истории» В. Ключевский (1904. – С. 355): «Известно, что цикл былин о могучих богатырях Владимировых времен сложился на Юге; но теперь их там не помнят... Там их место заняли казацкие думы, которые воспевают подвиги казаков в борьбе с ляхами, татарами и турками». Последователи Погодина и ныне поднимают «на щит» покрытые плесенью «аргументы», невзирая на их очевидную абсурдность. В самом деле, никаких великороссов во «Владимирово время» ещё не было и в помине, а для населявших северо-восточные пределы будущей России племен воспетые в былинах события были не только чужды, но и неизвестны. Их, как и веру, письменность, язык и другие составляющие своей культуры, принесли и навязали автохтонным жителям этих мест переселенцы из Русской земли, занявшие главенствующее положение в новообразуемом на основе угро-финского субстрата «великорусском племени».

2 Очень важное уточнение, т. к. за время более чем трехсотлетнего пребывания Украины в положении «братской» колонии проведение метрополией жесткой ассимиляторской антиукраинской политики: запрещение всего национального, в частности, образования и культуры, физическое уничтожение нацинальной элиты, голодоморы, массовые депортации, переселение, – по выражению В. Коваленко (см. п. 4.7), тщательным образом спланированное Кремлем, – на «высвобожденные» таким образом места россиян, варварское выкачивание интеллектуальных и материальных ресурсов привело к значительному искажению этнокультурного «портрета» украинского этноса. Горько сознавать, но в результате целенаправленного ассимиляторского перемешивания подневольных «братских» народов с целью уничтожения национальных отличий и получения, по выражению академика-генетика В. Войтенко (1996. – С. 8), «денационализированной «быкомордой мясомассы», пригодной разве что для того, чтобы привычно выстроиться по команде «смирно», эта разница к настоящему времени существенно снивелирована – «не тот теперь Миргород, Хорол-речка – не та…».

3 Кстати, такая характерная для российской деревни община – «обязательность общинности» для великороссов подчеркивал еще известный российский историк Н. Костомаров (1817-1885) – «сама была частью деспотичной системы», отмечает Л. Зализняк. Именно она «обеспечивала эффективную эксплуатацию крестьянства государством», а после отмены крепостничества в 1861 г. «способствовала сохранению российского самодержавия в его азиатских формах, мешая приватизации земли и распространению капиталистических отношений на селе». Вполне закономерно, что в советской России духовными потомками российской общины, этой крайне необходимой для новой формы деспотии институции, стали насильственно созданные государством колхозы.

4 Знаменитая книга французского путешественника «Россия в 1839 году», написанная во время посещения России и изданная в Париже через четыре года после возвращения, имела ошеломляющий успех в Европе, где переиздавалась многократно на разных языках. Совсем другой была реакция на нее в России: она возмутила не только царя Николая ╤, который «обласкал» маркиза во время его визита, и царедворцев, но и многих верноподданных представителей российской интеллигенции. Последние выступили против нее с целым рядом срочно опубликованных «рефутаций» (опровержений). Немногим хватило смелости и достоинства, чтобы отнестись к книге объективно – как, например, Александр Герцен (1966. – С. 195-196), признавший ее умной и значительной работой, которая, хотя и грешит «противоречиями, но сами эти противоречия нисколько не скрывают правды», – именно это, собственно, и не устраивало царя и царедворцев. На этом фоне неожиданной была оценка грозного шефа жандармов, начальника ╤╤╤ отделения имперской канцелярии А. Бенкендорфа, который в разговоре с Николаем ╤ сказал (Булгакова, 1989): «…месье Кюстин лишь сформулировал то, что все уже давно думают о нас и что мы сами о себе думаем…». Следует отметить, что со стороны верного сатрапа самодержца такое признание было достаточно смелым, поскольку по рассказам Николай ╤ был настолько разъярен откровениями маркиза, что, ознакомившись с содержанием его книги, «бросил ее на пол и обозвал автора негодяем» (там же).

5 Даже через несколько веков, «заняв формы европеизма», отмечал в своих «Литературных мечтаниях» В. Белинский, россиянин в действительности «сделался только пародией европейца». Не слишком идеализировал «европейскость» России и такой признанный ее знаток, как Федор Тютчев, который 26 июня 1864 г. в письме к своей дочери отмечал (Штепа, 2000. – С. 248): «Московия не может иметь никакого союза с Европой, ни ради интересов, ни ради принципов… Мы, московиты, должны постоянно помнить, что принципы, на которых стоят Московия и Европа, в такой мере противоположны, в такой мере взаимно отрицают себя, что жизнь одной возможна лишь ценой смерти другой…»

6 О том, что те «программы» в самом деле разные, свидетельствуют результаты сравнительного исследования украинской и российской ментальностей, проведенные в специально отобранных группах по 500 наиболее типичных представителей двух народов в Москве и Киеве в 1998-2000 гг. при поддержке Фонда Фридриха Эберта. Как выяснилось, «в группах «типичных россиян» (подавляющую часть группы составляли холеро-сангвиники. – М. Л.) и «типичных украинцев» (здесь преобладали сангвино-флегматики. – М. Л.) существуют достаточно заметные расхождения в системе ценностных ориентаций, которые определяют наиболее общие ориентиры жизнедеятельности и предопределяют этническое своеобразие поведения».
В частности, выразительные эмпирические подтверждения получили такие позиции. «Типичным украинцам» свойственны миролюбие, уступчивость («толерантность [в межличностных и межнациональных отношениях] практически являет собой универсальный духовно-нравственный принцип украинского ментального типа»), гостеприимство, свободолюбие; они не любят насилие, больше настроены на диалоговые формы взаимодействия, хотят равенства и партнерства, а не доминирования или насилия, чаще склонны признавать справедливость точки зрения противоположной стороны, а также уникальность и ценность другого лица и представителей других национальностей.
А вот «типичным россиянам» свойственна склонность к инвективной (ругательной) социолингвистической экспансии, которая, по мнению исследователей, объясняется отрицанием общепринятых культурных ценностей, постоянным начинанием российской истории «с нуля», а также выразительным социокультурным нигилизмом; им также свойственны имперское мышление и тяга к мессианству, коллективная агрессивность и воинственность. Отмечено также наличие у последних значительных остатков советской ментальности, в частности убеждение о сверхнациональности русского народа, уверенность в собственной исключительности, склонность подчиняться авторитету власти, а не законов, убежденность в том, что насилие необходимо для достижения равенства и справедливости. Если основными русскими темами являются темы исключительности, богоизбранности, особого предназначения русского народа, «осчастливливания» других народов, то основными украинскими является защита собственной самобытности, отстаивание своих культурно-исторических корней, сохранение духовных основ народа, оборона своей земли и ее хозяйственное обустройство. Для «типичных россиян» главный выбор – «величие или унижение», для «типичных украинцев» – «достоинство или рабство» (Воропаева, 2001).

* Список першоджерел за адресою:
http://svitlytsia.crimea.ua/index.php?section=article&artID=10683

Версiя для друку
Обговорити в форумi
"Кримська Свiтлиця" > #44 за 02.11.2012 > Тема ""Білі плями" історії"


Постiйна адреса статтi: http://svitlytsia.crimea.ua/?section=article&artID=10977

 

Редакцiя :
95006, м. Сiмферополь, вул. Гагарiна, 5, 2-й поверх, кiмн. 13-14
тел: (0652)51-13-24; E-mail: kr_svit@meta.ua
Адмiнiстратор сайту : Микола Владзiмiрський
Веб-майстер : Олексiй Рибаков